143

Ходили слухи: «В городе холера!»
Хоть и никто холерных не видал.
В зеленоватых хаузах вода
Кривые зеркала напоминала:
В ней искажались бурые стволы,
Людские лица, запятые птичьи
И белые, как розы, облака…
Мы обдавали кипятком айву,
Бельфлёры и литую «семиренку»,
Смотрели недоверчиво на все,
Опасности подозревая всюду.
И часто говорили мы о смерти,
Нелепой, как в июле снегопад…
Припомнили… «Чайковский от холеры…
Пржевальский… Нет… Ведь он от брюшняка
Близ Каракола умер в белой юрте».

Я слушала и думала уныло:
«Какие жизни может смерть пресечь!
Какие замыслы убить и звуки!
Невидимые глазу существа
Крадутся, как наемные убийцы,
Беспечных и доверчивых разя»…
На руки загорелые смотрела,
Свой взгляд встречала в зеркале большом.
Рождался страх и сразу проходил,
Но мысль меня тревожила одна:
Ничтожества, как правило, живучи
И неприметной подлостью сильны.