Николай Старшинов
«Поэт милостью Божьей»

Я уже писал о том, как в 1961 году мне посчастливилось около двух часов беседовать в домашней обстановке, за самоваром, с Анной Андреевной Ахматовой.
Когда разговор зашел о современной поэзии, я назвал имя одной молодой поэтессы, которая как раз в ту пору входила в моду, — мне казалось, что ее стихи должны были нравиться Анне Андреевне.
— Я не понимаю, почему вокруг этой девочки поднято столько шуму?! — удивилась Ахматова. — Я в ней ничего особенно интересного не вижу… Решительно ничего!..
Она вдруг необычайно оживилась:
— Вот живет в Ташкенте Наталья Бурова — это поэт милостью Божьей!.. Ее ни с кем не спутаешь!
Действительно, стихи Наташи Буровой, с которой я вместе учился, были настолько яркими и самобытными, что по рекомендации Николая Тихонова, бывшего тогда председателем Союза писателей, и Владимира Луговского ее в виде исключения приняли в Литературный институт, хотя у нее не было среднего образования. Это был единственный случай!!!
На первых порах литературная судьба Натальи Буровой складывалась достаточно удачно. Подборка ее стихов появилась в журнале «Знамя», потом в сборнике «Молодая Москва», вышедшем в 1947 году к открытию 1 Всесоюзного совещания молодых писателей.

Но она тяжело заболела и вынуждена была оставить Литературный институт.
Несколько лет о ней ничего не было известно. Потом ее обнаружили в каком-то отдаленном горном селении, где она работала медсестрой.
Отдельные ее стихотворения снова появились в печати, а в 1965 году в издательстве «Советский писатель» вышла ее первая книга «Семиречье». Она сразу привлекла внимание читающей публики и критики.
В широких и просторных, как степь, стихах Наташи, при всей их женственности, была огромная, почти мужская сила, которая проявлялась во всем — в ритме строк, в образной системе, в удивительно конкретном, зримом и в то же время эпическом восприятии мира. Из них вставала ее родина — Средняя Азия:

От родины моей далеко города,
И за ночь не дойти до Каракала,
И надвое пустыню расколола
Цветной полоской горная вода,
Журча в каменьях, выбитых и голых…
… От родины моей далеко города, —
Там хлесткие дожди и паводок обилен,
А по ночам осматривает филин
Жующие под звездами стада,
И камень опрокинутый намылен
Водой — не высыхает никогда.
Там каждый день казался мне новей,
И было много незнакомых звуков,
А дедушка казался мне сильней
Привидевшихся в снах богатырей, —
Он брал в карманы сладости для внуков
И бил кнутом плечистых сыновей…

     Но судьба снова сыграла с ней злую шутку.
Во время обострения болезни, когда она находилась в больнице, ее сестра отнесла в Союз писателей Узбекистана тетрадь со стихами Наташи.
Работник Союза писателей, возглавлявший в нем русскую секцию и сам пишущий стихи, А. М. Иванов, прочитав тетрадь, сказал сестре, что стихи не представляют интереса. А когда она попросила их вернуть, посоветовал оставить их в Союзе писателей: а вдруг они еще пригодятся для какого-либо издания.
Они, действительно, пригодились лично для него: воспользовавшись ее болезнью, он не только опубликовал многие из них в своей книжке, но еще и обвинил поэтессу в плагиате…
Дело дошло до суда. И для того, чтобы доказать, что стихи Буровой были напечатаны на много лет раньше, чем у А. М. Иванова вышла его книга, я послал Наташе журнал «Знамя» и сборник «Молодая Москва» (у нее их не было).
Кроме того, ее поддержали знавшие эти стихи еще в институтские времена товарищи по учебе — К. Ваншенкин, И. Гофф, Р. Гамзатов, О. Кожухова, Я. Козловский, Вл. Солоухин и я. Мы опубликовали в «Литературной газете» письмо в ее защиту.
И суд не только оправдал ее, но и признал виновным настоящего плагиатора А. М. Иванова.
Но никакого наказания ни за литературное воровство, ни за клевету он не понес. Дело было замято при помощи всемогущего тогда Ш. Рашидова. А. М. Иванов даже остался на своем рабочем месте. А через некоторое время был еще и награжден орденом за творческие успехи…

Все это пагубно отразилось на психике замечательной поэтессы, окончательно подорвало ее здоровье.
А в 1979 году она загадочно погибла — ее тело было обнаружено в канале под Ташкентом…
За месяц до ее гибели я получил от нее письмо и полтора десятка стихотворений. Отличных стихотворений! Одно из них начиналось так:

У Ахматовой, у Анны
Научилась я смиренью, —
Доля выпала такая —
Все терпи, все забывай…

Вот такая доля…

Старшинов Н.К. Лица, лики и личины. Литературные мемуары. – Москва: Издательство РИФ «РОЙ», 1996. – с. 9, 10 и 11