зе002
О ПОЭТЕ
По-разному складываются судьбы поэтов. Одни начинают рано и сразу ярко, сильно, другие набирают свой голос постепенно; одни вдруг, словно бы ни с того, ни с сего, смолкают; у других талант по-настоящему раскрывается лишь в поздние годы, когда никто этого от них уже и не ждал. И так далее.
Вариантов сколько угодно. Наталью Бурову «открыл» еще в середине сороковых годов Владимир Луговской. Она приехала из Средней Азии в Москву в Литературный институт, где трудно было кого-нибудь и чем-нибудь удивить, — там собралось тогда немало талантливой молодежи. Но ее стихи удивляли. Удивляли своей ранней зрелостью, своеобразием. Запахами, звуками, самим воздухом степи и пустыни. Однако этого было, вероятно, недостаточно для долгой серьезной работы, таило в себе опасность самоповторений. Н. Бурова почувствовала это раньше, чем кто-либо другой, инстинкт художника подсказал ей решение: исчезнуть с литературного горизонта. Она уехала. Ее вспоминали, недоумевали: где же она? А она вернулась в Узбекистан, работала чертежницей, статистиком, ездила с поисковыми партиями по степям, горам и пустыням. И писала стихи.
Её первая книга вышла в 1965 году в Москве. Сейчас у нее несколько поэтических книг.
Наталья Бурова — своеобразный лирик, обладающий собственной манерой, интонацией, умением сказать непохоже на других. В ее стихах постоянно присутствует ощущение простора кочевой жизни, — не в старом, а в новом понимании этого слова — жизни изыскателей, геологов, топографов, строителей, — жизни неспокойной и прекрасной. И ощущение близости для автора обычаев и нравов этих мест, этих дорогих сердцу людей.
Стих Буровой строг, четок. Посмотрите, насколько точны ее определения — эпитеты. «Сухой полированный лед». А вот другой лед, «речной, губчатый». Золотоносный пластинчатый песок». «Глазастая лягушачья икра». (Курсив везде мой — К. В.) Эти примеры говорят о высоком уровне поэтического мастерства.
Поэт рисует нам многочисленные картины, зримые, запоминающиеся:
Свет холодной лунной полосы
Полотенцем падает с окна.
Можно привести многие стихотворения и сочного письма, и четкого рисунка: «Долгие дни в вагоне не было тишины», «У начала больших синеватых степей», «Впереди закричал паровоз», «Вот и мне надоела езда», «Женщина пела» … В них есть не только пейзаж, но — обязательно — настроение.
Стихи Н. Буровой отличает психологическая точность обоснованность. Когда она говорит:
Мне хотелось нарочно на льду поскользнуться,
Чтобы ты мне упасть на дорогу не дал, —
мы верим этому простому и естественному движению человеческой души. Это, пожалуй, главный признак искусства — художественная убедительность.
Наталья Бурова знает цену поэтическому слову, как знают в пустыне цену глотку прозрачной воды. Манера ее несуетна, стих таит в себе энергию.
Поэт славит своей лирикой подвиги благородство человека, мудрость жизни, бессмертие бытия.
Уверен, что читателя ждет немало радостных открытий и счастливых минут, когда он останется наедине с этой талантливой книгой.
Константин Ваншенкин