085
Июнь белье шевелит во дворе,
Спит желтый жук на листике сирени,
А мальчик ставит глиняных зверей
По кругу на игрушечной арене.
Он белобров. Немного егоза,—
Засохла глина кляксой на ключице,
И хитро смотрят карие глаза
На слепленную наскоро волчицу.
Он каждый день то тащит лопухи,
То ищет, где живут лету чьи мыши,
То, словно голуби, летят мои стихи,
Его рукою пущенные с крыши.
Он палкою в пруду доискивался дна,
Любую вещь он превращал в игрушку,
И в первый день, как началась война,
Потребовал купить большую пушку.
……………………………..
А город жил…В базарной тесноте
Лежали пирамидки из инжира.
Мне думалось,— всегда в его черте
Заключено два города, два мира.
Асфальт, цветы, шуршанье теплых шин
И разноцветные потоки люда,
И иногда средь глянцевых машин
Презрительные головы верблюдов.
Когда-то здесь играла я в лапту
С мальчишками у школы Песталоцци,
И взять упругий мячик на лету
Мешало мне оранжевое солнце.
Я знала, что дороги далеки,
Что в полдень накален булыжник бурый,
Что рыжий парень продает шнурки
У каменных ворот Шейхантаура.
А за воротами дома слепы,
Арычек вдоль забора золотится.
И на мечети с куполом тупым
Огромное гнездо священной птицы.
Там солнце припекает чересчур,
Пыль шевелится, тихо оседая,
И пятится назад Шейхантаур,
Пятиэтажью место уступая.