016
СЕМИРЕЧЬЕ
От родины моей далёко города,
И за ночь не дойти до Каракола,
И надвое долину расколола
Цветной полоской горная вода,
Урча в каменьях, вымытых и голых.
С хребта горы сползают родники.
Ветвистые кустарники колючи.
Под тенью мимолетной тучи
Шуршат травой курганы-двойники,
Взбираясь на обветренные кручи.
Давно ли я смотрела на закат
Из глубины померкнувшей долины,
Лепила птиц из желтоватой глины,
Тайком рвала незрелый виноград,
Что изгибался в зарослях низины.
Когда-то пил мой дедушка кумыс
От черной крутобедрой кобылицы,
И тень большой, раскрылившейся птицы
Броском к земле проваливалась вниз,
Чтобы опять, высматривая, взвиться.
Я помню, приходил к прибрежному оврагу
Безносый человек с огромной бородой
И наклонялся тихо над водой,
Ладонями разбрызгивая влагу.
Однообразной, длинной чередой
Тянулись дни, не прибавляя шагу.
От родины моей далеко города —
Там хлесткие дожди и паводок обилен,
А по ночам осматривает филин
Жующие под звездами стада,
И камень опрокинутый намылен
Водой, не высыхает никогда.
Там каждый день казался мне новей,
И было много незнакомых звуков,
А дедушка казался мне сильней
Привидевшихся в снах богатырей,
Он брал в карманы сладости для внуков
И бил кнутом плечистых сыновей.
Прошли года — и медленно, не вдруг
Растаял запах дедовского дома.
Мне каждый день все больше недосуг
О нем мечтать, а город незнакомый
Со временем становится родным…
Но в грустный час, когда слова бессильны,
Власть настоящего слабеет надо мной, —
Я становлюсь вдруг маленькой, смешной.
Неотличимой от родных курганов,
Я различаю средь травы легко
Усатые головки горных злаков.
Я так люблю, что сердце ни с чего
Готово петь, и тосковать, и плакать.
Прошли года. И родина моя
Необозримо разрослась в пространстве.
Вошли в нее большие города.
Мне Семиречья больше никогда
Не посещать с бывалым постоянством.
Но в смертный час, когда погаснет зренье
И горе потеряет остроту,
Я на одно великое мгновенье
К полузабытой хижине приду…