055

Облака… Облака… Очертания изменяя,
Сонмы призраков странных над землею проносят они.
То сомкнутся, в жестокости мир обвиняя,
То с овечьим бездумьем разбредутся по сини одни.

Бородой Черномора заслоняя полнеба,
Трехголовый дракон попытается солнце сглотнуть,
Осторожно наклонит амфору золотистую Геба,
Чтоб в свое отраженье на сверкающей влаге взглянуть.

Как знакомо все это… Все было…
Снилось, думалось, пелось, к наитиям мысли влекло.
Ничегошеньки я из уроков судьбы не забыла,
Но прозрачна душа, как промытое ливнем стекло.

Если лжет, — от прекрасной устанешь надежды…
Ничего не сбылось, и во мраке теряется путь.
Дождь сердито срывает с беспомощных кленов одежды,
В свое тесное ложе возвратиться торопится ртуть.

Русь моя… Моя Азия с пылью и блеском
Смутных хаузов и шелковичных листков!..
Все смягчается вод никогда не смолкаемым блеском,
Добродушием мудрости и сединою висков.

056

Я знаю: есть доброе в мире и злое,
А древняя грань между ними узка.
И льется в бездонную чашу былое
Настойчивой, тонкою струйкой песка.

Я знаю: в ней много прекрасных творений,
Немыслимых судеб и дерзких затей.
В ней гул от широких шагов поколений,
Бубенчики смеха счастливых детей.

В ней пламя любви и незыблемой воли,
Извечная, яркая радость труда…
Но сколько ничем не оправданной боли
Еще ежедневно стекает туда!

057

Осень

Явилась до срока, печаль затая,
Осень природы й осень моя.
Осенние в клумбах зарделись цветы,
Ночами деревья роняют плоды.
А ветер, еще дружелюбный и робкий,
Кладет осторожно листочки на тропки.

О вечном упорном труде говоря,
Лежат на базарах дары сентября.
От сладости могут взорваться арбузы,
Как жемчуг, весомо зерно кукурузы.
И, словно услышав неслыханный вздор,
До самой пяты покраснел помидор.

Все в осени этой щедро и сытно,
Никто не отпразднует этого скрытно,
Такая несметная прорва плодов,
Что кажется: мир состоит из садов.
Так пусть в дни снегов и серебряной мглы
Кряхтят от натуги в квартирах столы.

Пусть старится тело. Душа моя снова
Лететь в торжествующей песне готова.
И словно взорваться готов, как арбуз,
Большой моей осени сладостный груз.

058

Если б не сила веры,
Быть мне давно травою —
К нынешнему маю
Я не дошла живою.

Ветреными ночами
Тихо плывет планета
С вечными голосами
Пушкина и Хикмета.

Бернс улыбнется мудро,
Гордо звучит Бетховен,
И Луговской сурово
Хмурит густые брови.

Спрашиваю бессмертных:
— Где мое в жизни место?
Я ведь не защищала
Дымные стены Бреста,

В сумерках Ленинграда
Мелких могил не рыла,
Над похоронкой мужа
В дикой тоске не выла.

Ни мастерок, ни скальпель
Не поднимали руки,
Но, словно ливни мая,
Душу тревожат звуки.

Только живому чувству
Нет на планете меры.
Звуки не станут песней,
Если в них нету веры.

В душу народа верю,
Верю в живой росточек.
Вера моя святая,
Жизни моей источник!

060

Обручальные кольца; обручальные кольца!
Всюду гладкие кольца встречаю эти.
Сколько птиц окольцованных на планете!
В них и долг, и заботы, и горечь разлуки…
Тяжелеют порою усталые руки.
Миллиарды сердец чувству древнее грело.
Сколько глаз с тайной грустью на счастье смотрело!
И не важно, пусть будет колечко из меди,—
Хорошо окольцованной птице на свете!
Солнце темным загаром обливает запястья,
Белизна остается под колечками счастья.
Обручальные кольца, обручальные кольца.
Может, их отливают из счастья и солнца?!
Всюду светлые кольца встречаю я эти…
Сколько птиц окольцованных на планете!

061

Только в песне мне счастье дано,
Только в песне легко мне и просто —
Под рукой голубеет береста
И родничное светится дно.

Выйдешь в полночь — серебряный рог
Выставляет из облака месяц,
Чистых звездочек светит штук десять,
А вокруг миллионы дорог.

Все зовут. Только властный их зов
Не для каждого сердца и слуха,
Словно голос мятежного духа
Средь обычных земных голосов.

Тяготилась я с детства всегда
Властью стен, бессердечностью денег,
Постоянством избитых ступенек,
Хоть на этом стоят города.

Потому-то, наверно, давно
Мир мой стал, как рубашка, мне тесен,
Но в раздольном звучании песен
Мне великое счастье дано.

062

Чистота новизны! Как тобою не бредить?
Как пронзительной правды во всем не искать?
На акации старой липкий сгусток камеди
Наподобие желтого злого глазка.

Раскрывают ветра широченные крылья,
А земля — как яйцо под крылами судьбы.
Почему-то всегда обольщаешься былью,
И не ужас, а скорбь вызывают гробы.

Часто где-то вдали пламенеют закаты,
Расцветают сияния, льна голубей.
Неожиданных гроз громовые раскаты
В наше время пугают одних голубей.

Отдается в душе напряжение века.
Стыки рельсов резки, как иные года,
Если вечная гордость за человека
Вдруг сменяется гневом и чувством стыда.

063

Живу ли? А может, лечу в бесконечном пространстве,
Средь волн океанских ищу корабли,
Ветра обличаю в непостоянстве,
Вбираю в себя излученья земли.

И кажутся мне облака островами,
Покрытыми хлопковым волокном,
Далекие вспышки — родными словами,
А степи — шершавым верблюжьим сукном.

Пространство и время неотделимы,
Свет лунный — белесые пряди мои.
Извечным законом вселенной хранимы,
Мерцают беспечных созвездий рои.

Но как мне милы валуны у прибрежья,
Квадраты посевов, степной бугорок,
Кустарников диких сутулость медвежья,
Замысловатые петли дорог.

И ветер, и шорох травы пожелтевшей,
Ночные свечения городов,
Листок, с оголенной осины слетевший,
И руки, шершавые от трудов.

064

Может быть, однажды
Зацветет алоэ.
Женщине упрямой
Вспомнится былое.

Выйдет она в осень,
Станет кликать сына.
Небосвод натянут,
Словно парусина.

Листья в непогоду
Все близки по цвету.
Надо ей напомнить,
Что мальчишки нету.

Где-то есть мужчина —
Ласковые руки,
Белая рубашка,
Лезвиями брюки.

Но сыновей ласки
Надо ждать годами.
Срезаны дороги
Женскими следами.

065

Я песни слыхала и птиц и зверей,
Я знаю холодные нотки дождей,
Я в бездну веков с любопытством глядела.
Влюбленная в море, на камне сидела,
Дивилась, страдала, ходила, плыла,
Трескучий костер за барханами жгла.
С вниманием слушала долгие годы
Прекрасную вечную тайну природы,
И в мире сверканья и стройных берез
Вставал беспокойный и жесткий вопрос:
Какая меж солнцем и сыростью связь?
Как терпит земля любопытство и грязь,
Охоту на чувства и скользкую ложь?..
Ведь ландыш цветет и качается рожь!