«ЧАСТЬЮ ДУШИ ОСТАЕТСЯ СТРОКА…»

В этой книге, молодой читатель, представлены уже известные и еще незнакомые тебе стихи Натальи Буровой. Она была художником талантливым, своеобразным. В ее строках распахнута перед нашими душами светлая и большая душа человека, вобравшая в себя столько земной радости и тревоги, что, казалось бы, малый мир одной человеческой личности, одной незамысловатой внешне жизни становится миром многих, томимых, как и Бурова, «духовной жаждою» красоты и человечности, сострадания и деятельного добра.

Я покупаю стихотворенья

Крупной ценою — ценою прозренья

Смелость испробовав, в пропасть лечу,

За сокровения болью плачу…

 Способность прозреть и художественно тонко воссоздать истину, какой бы «крупной ценою» и «болью» ни было заплачено за это прозренье, — один из главных свойств и дарования, и личности поэта — честного, смелого, всегда остающегося самим собой.

Есть писатели, которые слишком легко отвечают на все вопросы бытия, поучая нас, как жить, что делать — «вечно ходит по кругу указующий перст» — насмешливо пишет о подобных «витиях» Бурова. К таким мы относимся скептически, как к старой цыганке, якобы «наперед ведающей» нашу судьбу.

Но мы верим поэту, который, не притворяясь, что знает все, умеет задавать вопросы — себе, нам, бытию… Он не ставит себя над читателем, а включает нас самих в постоянный поиск, процесс постижения истины, активно зовет к размышлению, пробуждает нашу память, нравственные силы. И если вопросы его поставлены точно и умно, если они, как у Натальи Буровой, обращены к совести, к чувству справедливости и высокой гражданственности, — такой поэт, о чем бы он ни писал — о большом или малом, действительно лепит личность, соответствующую идеалу нашей эпохи.

Склонность Буровой к размышлению над судьбами мира и вселенной никогда не отвлечена от живой жизни. Всеобщая связь явлений, преломляясь в сердце поэта, воплощает прежде всего его связь с человеком и человечеством, обретая при этом конкретное социальное наполнение. Символами вечности становятся не только бездонное небо, Земля, Галактика, но и вечный огонь над могилой солдата, знаменуя родство мужественных предшественников и их потомков, близость поколений, общие чувства людей, готовых спасти мир:

О, огонь вековечный,

Страшной памятник жатвы!

Над тобою беззвучно

Повторяются клятвы. 

Дети смотрятся в пламя

Напряженно, как судьи,

И простые молитвы

Шепчут старые люди…

Прошедшая трудный жизненный путь, Наталья Бурова все же предстает перед нами как великий жизнелюб и поэт страстного, утверждающего добро и свет оптимизма. Его корни — в прочной связи с миром, в ощущении его необратимого движения по «вертикали», в сознании своей причастности ко всему прекрасному, что было, есть и будет на земле:

Зреет сила в отаве,

Зерна светят в горсти, —

Жизнь решает, что вправе,

Что не вправе расти. 

Все, что быль не дала мне,

Я придумать могла.

Пусть напишут на камне,

Что счастливой была…

Своеобразие художественного почерка Натальи Буровой во многом обусловлено ее любовью к Средней Азии, к Востоку, органичным слиянием с ними, определяя постижение мира и самопостижение героиней  ее лирики:

Восток во мне. Гляжу его глазами.

Его душою чувствую века…

Восток — не экзотическое «внешнее оформление» буровского стиха, даже не просто его содержание, это его душа.

Встану ночью. Окно отворю.

Азиатская полночь звучит.

Улыбаясь, себе говорю:

«Сердце Азии это стучит!»

Общее биение сердец русского поэта и мира Азии естественно и органично, ибо в горах или степи, так им глубоко понятых и неповторимо изображенных, героиня Буровой — у себя дома.

«Я своя здесь людям,

я своя здесь травам…»

Наталья Бурова называла Узбекистан своей родиной, воспринимая его как часть великой Родины— Страны Советов. Поэтому ее жизнь, ее творчество — как бы постоянное опровержение знаменитой киплинговской формулы «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они не сойдут». Эта формула-заблуждение неверна не только потому, что утверждает существование «китайской стены» между народами, но и потому, что по сути отвергает исторический прогресс вообще. Лучшие стихи Буровой об Азии как раз запечатлели движение России и Азии друг к другу и их совместное движение вперед.

Душевное движение героини Буровой передает движение самой эпохи. Когда встречаются на тропке у кишлака две женщины, русская и узбечка, — так естественно, искренне, легко возникает гармоничная и прекрасная мелодия человеческой связи, интернационального родства душ, единства жизни на одной планете, где Запад и Восток — одно: земля, небо, хлеб, труд, руки матери, смех ребенка…

Чем связаны мы? Красотою неба,

Тропинкой узкой, кружевом листвы?..

Иль а нас обеих красота народа,

И радость, и печаль, и правота,

Единые усилья и борьба,

Единый хлеб, единая природа

И женская единая судьба…

Поэзия Натальи Буровой — это многомерное и потому вряд ли до конца обозримое лирическое пространство, в нем каждый из нас найдет отклик на что-то свое, личное, сокровенное. Но личное — открытое большому миру, неотделимое от него. Это обусловлено масштабностью мышления и остротой переживания поэтессы, не делившей жизнь на «темы», на подвластное и неподвластное поэзии, извлекающей ее из сухих бугров Тиктурмаса и колыбельных сыну, из горечи разлуки и «кукушечьей мудрости».

Все подлинные чувства сокровенны,

И нет благословеннее даров.

Ведь даже в зябкой сущности измены

Заложено познание миров.

Понятие личного, своего у героини Буровой расширено почти до беспредельности («К моей судьбе причастно все…»). Она ощущает себя наследницей всего, что было до нее, предшественницей всего, что пребудет после: — «суровый пращур» завещал ей и «оранжевое солнышко навеки», и «шатры Памира», и «горное кипение Таласа», и «матового инея меха». В себе самой, в своем восприятии природы, земли, мира как принадлежащего ей богатства героиня Буровой находит точку пересечения с будущим. Ей хочется и после смерти своей быть частицей этого вечного бытия, чтобы служить ему так же, как оранжевое солнце и вода Таласа, как теплый камень, согревающий лапы орла.

День за днем—изумляться, тревожить, любить…

Все мы где-то в пути безнадежно устанем.

Если камнем когда-то придется мне быть —

Я хочу быть тепло излучающим камнем…

Поэзия Натальи Буровой, обращенная к душе человеческой, всегда будет излучать тепло, согревая нас своим чистым и тревожащим душу дыханием.

 

Составитель и автор предисловия,

к.ф.н.  —  П. Тартаковский