ГО016

эхо

Для чего тревожить эхо?
Что страшнее камнепада?
В гулкой дали ради смеха
Духов гор будить не надо!

Много их в ущельях грозных
И развалинах угрюмых.
Снятся горным духам весны,
Чьи-то возгласы и думы.

Злобный дух мечтает ночью
Ухать голосом совиным
И давать со злобной мощью
Первые толчки лавинам.

На опасной зыбкой тропке
Жизнь как будто на отвесе, —
Этот дух пугает робких,
Чтоб теряли равновесье.

Добрый дух, как добрый путник
Покричишь: «Ау!» — ответит,
Трудные торопит будни,
Огоньком далеким светит.

Но и добрые и злые
Речи вовсе не имеют,
Ловят отзвуки былые,
А утратив их — немеют.

Речь чужая — не помеха,
В ней значение большое…
Только не хочу быть эхом —
Повторять всю жизнь чужое!

018

Нынче мне уезжать из Москвы.
Нынче ветер упрямый такой.
Тянет тонкий платок с головы,
Словно кто-то шутливой рукой.

Как столица ни хороша,
Все величье открыв предо мной, —
Своенравная птица-душа
Все же тянется в город родной.

Скорый поезд ворвется во тьму,
И колеса начнут разговор.
Только-только в окно я взгляну —
Перехватит дыханье простор.

Вьют ветра. Только им покажись!
Степь плывет, перекаты тая.
Огоньки, огоньки — это жизнь!
Это молодость мчится моя!

Мимо медленной Волги-реки,
Мимо сотни сверкающих лент,
Промелькнут за окном кишлаки,
И расступится город Ташкент.

Вот и кончен стремительный путь.
Старый дуб надо мной зашуршал.
Стоит раз лишь на город взглянуть —
И заметишь, как он возмужал.

По оттенкам в потоке людей,
По накалу душевных щедрот,
По размаху прямых площадей
Понимаешь, как вырос народ.

Город каменный! Сердцем лови
Перестуки глубоких ночей!
У меня этот город в крови —
И не вытравишь это ничем.

020

Не стану я камнем лежачим, —
Ведь жизнь — расставанья и встречи.
Рюкзак перекинув за плечи, —
Послушаю ветры в Рыбачьем.

Пропахну белесой полынью,
Сроднившись с простором воочью.
Засну, опьяненная синью,
Глубокой, загадочной ночью.

И пусть, отвергая запреты,
Мне свежесть вливается в жилы,
Суровая мудрость планеты,
Ее материнские силы.

Чтоб вечность потрогать рукою
Глотнуть темноты бессловесной,
Чтоб не было в жизни покоя
От собственной силы и песни.

021

ЗЕМЛЯ

Нынче я во вселенной одна —
Не с кем умничать, не с кем глупить.
Не пригубливать — буду до дна
Одиночество медленно нить.

Миру сонному кланяюсь я…
За окном не увидишь ни зги.
Мы с рождения с миром друзья,
Мы с рождения с миром враги.

Выйдешь к речке, маклюра хлестнет,
Богомол сложит лапки в мольбе,
В тихой заводи щука плеснет,
Благодарная щучьей судьбе.

Шевельнется гадюка в траве,
Огонек поразит высотой.
Взбаламутит родник человек,
А другой одарит чистотой.

Мы с рождения с миром друзья,
Мы с рождения с миром враги,
Но ему исповедуюсь я
И порою шепчу: «Помоги!»

023

Мне казалось порой — под дробинами града
Никнет долу душа, словно стебель нагой.
Никакой правоты для свершений не надо,
И звезды не откроется вновь никакой.

Что не истину чтут — правомочную силу.
Поклоняются каменной воле твердынь.
Кто бродил босиком по прибрежному илу
Да потрогал овалы желтеющих дынь,

Целовал родники, растворялся в тумане,
Человечность сквозь все испытанья неся, —
Не исчезнет бесследно в людском океане —
И на этом вселенная держится вся.

024

Что я знаю?! Блеск воды до рези,
К свету устремленные ростки.
Выжигает время на железе
Знаки вожделенья и тоски.

««Будь счастливой», — говорили люди. —
Просто будь счастливой, что жива».
Как расстаться мне с мечтой о чуде?
Как забыть красивые слова?!

Юность с бесконечностью на равных,
Но права меняются потом.
Долгий путь в исканиях и травмах
Кажется сизифовым трудом.

Почему же небо все бездонней,
Землю все милей я признаю.
Не смахнуть бы, невзначай, с ладони
Плоскую песчиночку мою.

025

В азийских далях много желтизны,
Оранжевых оттенков и свечении,
Довольно беспощадной крутизны
И самых непонятных исключений.

Лежишь в песке оранжевым ужом,
А солнышко слепящее ярится.
Река гигантским полоснет ножом
И, непонятно почему, смирится.

И лижет ноги, словно старый пес,
Упорствующий и в любви, и в злобе, —
Как будто сквозь столетия пронес
Почтенье к человеческой особе.

И так во всем. Родимая земля
Страшна во гневе и добра безмерно.
Свирепый ветер, кровли оголя,
В твои колени тычется, как серна.

026

Синие сияния и звезды
Голову кружили мне не раз.
Пламенем раскачивался воздух,
Костерком среди безмолвия гас.

Древние я слышала поверья, —
В каждом — доля и добра, и зла…
Обжигалась, мерзла, но доверье,
Как корону, на себе несла.

Хороша вселенная в круженьи.
Человек в доверии хорош.
Самое большое унижение —
Это человеческая ложь!

027

В проеме ночи, прямо на стекле
Шевелится какое-то растенье.
Побеги распрямляются во мгле
И вспыхивают, словно в нетерпенье.

Мне хочется притронуться к нему,
Сорвать хрустальный лепесток с побега.
Прислушаться неведомо к чему,
Почувствовав бодрящий запах снега.

И пусть опять сквозь хрупкую листву
Проступит полночь из далекой были,
Чтоб, повинуясь ночи волшебству,
Ты снова улыбнулся в снежной пыли.

Пусть тьма великодушно, как всегда,
Любую растворит в себе неловкость, —
Достаточно улыбки сквозь года,
Чтоб душу не томила одинокость.