Архив рубрики: Солнце в пыли

се021

021

Напоенный верблюжьей гордыней,
Прошагал одногорбый корабль,
А над степью серебряной дыней
Неподвижно повис дирижабль.

Степь на запахи вечно богата,
Студит воду большого ключа.
Дирижабль увидали ребята,
В небо смотрят, смеясь и крича.

Степь всегда открывалась для взгляда
С перевала — смотри, обнимай!
Ночью ветры носили прохладу
И собачий приглушенный лай.

Здесь в костре обжигали посуду,
В скачке мчали над степью козла.
Уходили цепочкой верблюды
В край, где даже трава не росла.

Я не гость в этом крае полыни,
Все мне дорого с детских времен,
Вот об этой серебряной дыне
Я когда-то здесь видела сон.

се023

023

И в памирских горах набухают снега,
Когда слишком смелеет июль,
И бросаются горные козы в бега
От неловких охотничьих пуль.

А стреножив коня, можно лечь отдохнуть
Под кустом низкорослой арчи.
Ожидая заката, там можно уснуть
Или слушать, как речка рычит.

Полудневные камни и там горячи,
Полуночные звезды высоки.
Можно крепким ударом ременной камчи
Подкосить у прибрежья осоку.

се024

024

Это бешеных рек страна.
Здесь не станет расти сосна,
Здесь пасет лошадей табун
Седобровый немой горбун.
На лице его лет следы,
Дым нечесаной бороды.
Ходит он по горам легко,
Шепчут травы у ног его.
С ним, забыв свой свирепый нрав,
Ходит жилистый волкодав.

Никого нет смелей весны,
Все ей в мире игра да сны:
Тронет стебель, что с марта наг, —
От стыда станет красным мак.
Нет грустнее, когда теплынь,
Одиночество и полынь…

Тот, кто с детства пасет коней,
Прожил годы среди камней,
Может бороду век не брить,
Может с камнем заговорить.
Может выдумать про гору:
Великан, затевая игру,
Наклонился и так застыл,
И сидит, набираясь сил.
Можно думать в ночной тиши:
«Нынче заросли хороши.
Как я раньше не знал, что у пса
Человеческие глаза?»
Нет грустнее, когда теплынь.
Одиночество и полынь.

се026

026

Насторожилась горная луна,
Шершавые хребты насторожились,
И стук копыт казахского коня
И плеск воды в единый клекот слились.

Не наяву, наверно, — в полусне
Бесцельный час одно мгновенье длится,
И вот крадется медленно ко мне
Немая тень придуманной волчицы.

Я думала: далеко ли ночлег?..
А в городе в безлунную погоду
Привидится недобрый человек
Напуганному ночью пешеходу.

се027

027

По шершавой тропке всадник скачет
Издалёка, от стальных путей,
Опьянев от ветра и удачи
И своих мальчишеских затей.

Вот он въедет в круг веселый света,
В юртах пробудятся голоса.
От костра малинового цвета
Вспыхнут лошадиные глаза.

Для порядка поворчав немножко:
Мол, не надо ездить по ночам,
Глянцевые, теплые лепешки
Вынесет старуха Ходыча.

И пойдут ночные разговоры,
Горы отодвинутся во тьму,
Потускнеют звездные узоры,
И не будет скучно никому.

Завернувшись в полушубок старый,
Скажет мальчик ломаным баском,
Что гонял он по горам отары
По траве росистой босиком,

Что ловил у родника удода,
Что не хочет слушать ни о чем,
Но сюда приедет через годы —
Только не мальчишкой, а врачом.

И никто словам не удивится.
Станет тихо. Огонек щедрей
Озарит задумчивые лица
Севших в полукруг богатырей.

се029

029

Однажды, привалившись к шалашу,
Я эту песню ночью запишу:
«Все твари без разбора любят май,
А ветки сколько в мае ни ломай,
Всегда, как будто бы из озорства,
Еще дремучей вырастет листва.
Лет сорок я прошлялся по горам,
Я первый видел солнце по утрам.
Я часто, сдвинув шапку на глаза,
Лежал и слушал птичьи голоса,
И думал: ходит по небу весна,
Тюльпаны нагревает докрасна,
Бросает в желтый омут, на жару,
Глазастую лягушечью икру,
А птицу заставляет распевать,
Веснушчатые яйца согревать,
Старается весь день до темноты
Закрыть птенцам прожорливые рты.
Все знают, будет солнышко гореть,
Все знают, что нелепо умереть.
Мечтает всяк, кто жизнью дорожил,
Детеныша оставить, чтобы жил…»

се031

031

Вот и мне надоела езда.
А попутчик смеясь говорит.
Что в долину упала звезда
И во тьме одиноко горит.

Мы приехали ночью сюда.
Огонек часом раньше потух.
Всюду черные пятна скота.
Кукарекнул спросонья петух.

Вышла девушка в белом платке,
Смело в руки поводья взяла
И, поежившись на холодке,
Лошадей в темноту увела.

Мне приснилось, что нет городов,
Темнота и молчанье царят,
А на месте овечьих следов
Желтоватые звезды горят.

Утро пахнет холодным дымком.
Солнце лижет кошму на полу.
Вот и девушка с белым платком
Принесла молока пиалу.

Недалёко теперь до жары.
Конь у речки замедлил свой бег.
А на самой вершине горы
Неподвижно стоит человек.

се033

033

Далёко, далёко вода серебрится,
И море как будто бы стало седым,
И, словно боясь в синеве раствориться,
В тугую полоску свивается дым.

Я тоже искала у моря границы
И в хлесткой волне не страшилась прилечь.
Узнав на воде отражение птицы,
Шагала до глуби, до уровня плеч.

А где проходили дороги арабов
Под взмахом былых, сухопутных ветров?
А кто из-под камня вытаскивал крабов
И волглые платья сушил у костров?

Я тоже мечтала о том, что не снится,
Откинув короткие пряди со лба:
Узнать бы, о чем это думает птица,
Что молча сидит на вершине столба.

се034

034

Мне не надо огромных цветов,
Что садовник, ворча, поливал
И, бродя меж колючих кустов,
Подбирая по цвету, срывал.

Мне не надо смотреть на луну,
Что повиснет над крышей вот-вот,
Где, цветными глазами блеснув,
Выгибается мартовский кот.

Мне бы только с рассветом пойти,
Чтобы дождик в пути ие застал,
И у самой тропинки найти
Семиреченский горный кристалл.

Пусть устав, доплестись бы с трудом
До слияния маленьких рек,
Где стоит этот каменный дом,
А у дома сидит человек.

И, завидя его, подбежать,
Неудобную ношу сложить,
Жестковатые губы прижать
И спросить его: стоит ли жить?

Пусть он трубку набьет табаком
И прокуренным пальцем прижмет.
Пусть он даст с грубоватым смешком
Мне попробовать липовый мед.

И, слегка отдохнув от пути,
Я подумаю: милый, седой…
Пусть он скажет, что надо пойти
К роднику за холодной водой.

се036

036

В этой песне темно, потому что она
Шевелила листву в темноте.
Не горели огни, не скользила луна
По своей бесконечной черте.

В этой песне, поднявшись в молитве с колен
Мусульманин глядел на восток,
И как будто бы легкому ветру взамен
Пролетел паровозный свисток.

В этой песне ребенок метался во сне
И совсем не по-детски стонал,
За окном, прижимаясь спиною к стене,
Кто-то старую песнь вспоминал.

По дороге стучал подковами конь,
Сбиваясь с ноги не раз.
Прохожий прикрыл ладонью огонь,
Чтобы огонь не погас.